Сгустились сумерки вокруг
И слышен только сердца стук.
Сижу дыханье затаив, я в ожиданьи жертвы.
Листва кустов от глаз укроет,
Шум ветра нервы успокоит,
И остудит немного кровь эксперта.
Заказ обыден – генерал,
Солдат который обдирал,
Нарушив воинства заветы.
С ним будет пара лизоблюдов,
Ребята – те еще ублюдки.
Но не таким я кровь пускал, распахивая двери душ для смерти.
Ублюдок – тоже человек,
Хотя недолог его век,
Хоть часто ищет славы он с бессмертьем.
Уколет палец – кровь пойдет,
Устанет – сон его возьмет,
Морфея путы сделают его инертным.
…
Сей поздний час на пользу мне,
Прекрасно вижу в темноте.
Для всех я буду неприметным.
Владыку снов я не боюсь,
Отваром трав я с ним борюсь,
Рецепт которого секретен.
Заточен лихо мой кинжал,
И каждый дротик в яд макал,
Готовясь к этому «концерту».
…
Но вот я слышу шум шагов,
Пока живых еще врагов,
Их трое... дыханье их усердно.
Возбужденные пьяные голоса,
Животные, тупые глаза.
Нас разделяют всего метры.
Я жду пока они пройдут,
Выскакиваю сказав: «Я тут :) !»,
Ножами горла полоснув, с изяществом искусного поэта.
Глухие хрипы в тишине,
И пустота одна во мне,
Убил я их не за монеты.
«За что убил?» - спрошу себя,
И не отвечу них..я.
Ведь песнь моя пока еще не спета.
Как знать, в день страшного суда,
О чем там буду думать я.
И будет ль плоть моя отпета.
...
Морали я тут не ищу,
Лишь вечерами я грущу,
Воспоминая звуки ветра.
Того, что нервы успокоит,
И пустоту во мне закроет.
«О, где ты друг мой? Где ты?»
Идеальных ассасинов не бывает, каждый ассасин в первую очередь человек, со своим глубоким внутренним миром и подчас непонятными даже самому себе мотивами поступков.
Все дозволено и ничто не истинно, но какова цена?
